Троллейбус

    В субботу, после обеда, Иван Семенович Сидоров вышел из дома и направился на троллейбусную остановку: у них с другом Василием сложилась многолетняя традиция играть по субботам в шахматы.

Стоял ленивый послеобеденный час и, то ли Иван Семенович слегка разомлел на хорошо пригревающем послеполуденном солнышке, то ли слишком крепко задумался о том, как будет начинать предстоящую партию, но случился казус: он сел не в тот троллейбус. Этот досадный факт он отметил слишком поздно, когда за окнами уже замелькали незнакомые улицы. Когда в течение нескольких лет ездишь одним и тем же маршрутом, невольно запоминаешь его завсегдатаев. С некоторыми Сидоров даже здоровался, а тут он заметил, что сейчас среди пассажиров нет ни одного знакомого, примелькавшегося лица. Другой странностью было то, что никто в салоне не разговаривал между собой, но некоторые люди улыбались. Наверно, каким-то своим мыслям. Следующим любопытным фактом было то, что не все, но большинство имели при себе игрушки. Кто-то держал плюшевого медвежонка под мышкой, кто-то грузовичок, а у некоторых женщин торчали куклы из сумок. Еще Ивана Семеновича поразил тот факт, что троллейбус нигде не останавливался, хотя с момента отправления, прошло достаточно много времени. Все это очень заинтересовало и заинтриговало Сидорова и потому он не стал обращаться к водителю с просьбой высадить его, пассажира-растяпу, а решил выждать и узнать цель путешествия этих людей.
Наконец троллейбус остановился и все вышли. «Что это? Конечная»? — Подумал Иван Семенович и стал осматриваться по сторонам. Пока он размышлял, да оглядывался – его попутчики разошлись кто куда, а троллейбус ушел. Улица была пуста и абсолютно ничем не примечательна. Следовало поискать остановку в обратном направлении. Ничего похожего Сидоров не увидел на противоположной стороне улицы и решил зайти в ближайший двор чтобы спросить у местных жителей.
Во дворе был мальчик, который выглядел очень расстроенным. Рядом, прислоненный к заборчику, стоял двухколесный велосипед.
    — Здравствуй, — сказал Иван Семенович. – Ты не подскажешь где тут остановка троллейбуса?
    — Вы же только что с нее ушли, — усмехнулся парнишка. – Я Вас видел.
    — Да нет же! Мне надо в противоположную сторону. Чтоб вернуться.
    — А, в противоположную? Так Вы вот в ту арку пройдите, там и будет.
    — Что у тебя случилось-то? Я вижу, что ты чем-то огорчен.
    — Да цепь у велика слетела, никак надеть не получается.
    Сидоров присел перед велосипедом, подобрал с земли ключи и поставил цепь на место.
    — Ой, дяденька, спасибо Вам большое!
    — Как тебя зовут?
    — Меня — Ваней.
    — И меня Иваном, — подивился Иван Семенович, доставая носовой платок, чтобы вытереть руки. – Тезки значит.
    — Ага, тезки, — и Ваня смущенно улыбнулся.
    — Ну, будь здоров, тезка! – Сидоров похлопал Ваню по плечу и зашагал к арке, но, пройдя с десяток шагов, обернулся и увидел, как Ваня машет ему рукой:
    — Пока, дядя Ваня, до свидания!
    У Ивана Семеновича вдруг защемило сердце от взгляда на худенькую фигурку. Так вот бывает, встретишь впервые человека, проведешь с ним несколько минут и при расставании понимаешь, что он стал тебе непонятно почему близок. «Что-то я расчувствовался», — подумал Сидоров и ускорил шаг.

    — Тебе шах и мат, Семеныч, — сказал Василий. – Что у тебя случилось? Давай, дружище, выкладывай. Ты же совершенно не думал над тем, что происходило на доске.
    Иван Семенович рассказал о своей поездке на троллейбусе.
    — Подумаешь, — сказал друг, выслушав историю. – Эка невидаль! Пацана он встретил. Да мало ли на свете людей с одинаковыми именами!
    — Понимаешь, мне кажется, что его не случайно зовут также.
    — А-ха-ха-ха! Я понял! Пошалил, Семеныч, а? – Василий хлопнул Сидорова по колену и подмигнул. — Она и назвала в память о тебе. Сознайся! Я твоей Марье Петровне ничего не скажу.
    — Нет, Вась, по-моему, тут что-то другое.
     — Ну, конечно, ты попал в параллельный мир или переместился во времени и встретил себя самого, только моложе. Нет! Тебя похитили инопланетяне, прикидывающиеся пассажирами троллейбуса и твой Ваня главный из них. Ты прошел тест на интеллект посредством починки велосипеда, поздравляю!
    — Я серьезно, а ты…
    — Ладно, не обижайся, давай, пивка выпьем?
    — Нет, я — домой.
    — Ну, вот, обиделся. Знаешь, что я тебе скажу: поменьше фантастики надо читать.

    На другой день Иван Семенович зашел в магазин «Игрушки» и придирчиво выбирал робота. В детстве он выпрашивал у мамы такого же, только тот был механическим и заводился просто ключиком, а этот был на батарейках. Мать тогда так и не купила ему эту игрушку – дорого и почти каждый день после школы он приходил в магазин, где был отдел игрушек, и любовался роботом, стоявшим на витрине.

    — Ой, это мне? – глаза Вани засияли. Потом он вдруг погрустнел и тихо, но твердо сказал: — Я не могу его взять.
    — Почему?!
    — Как я объясню маме, откуда он у меня?
    — Об этом я не подумал…
    — Да вы, взрослые, вообще недалекие. Эй, Катька, привет! Погоди, я сейчас! Дядь Вань, Вы не обижайтесь, но мы в кино с ребятами собрались.
    — Ты с Катей дружишь?
    — Да, а что?
    — А… скажи… Машу ты не знаешь?
    — Знаю, в соседнем классе учится. Задавака!
    — Может быть, она просто защищается так и не допускает к себе близко кого попало?
    — Ха! Хотя… Я попробую поговорить с ней.
    — Спасибо.
    — Что Вы, дядя Ваня, не за что! Все, я побежал, а то мы опоздаем!

    Иван Семенович дошел до остановки и бросил коробку с роботом в урну. Сидоров досадовал на себя за то, что так и не спросил фамилию Вани. На скамейке лежала газета. С замиранием сердца и ощущением, что вот сейчас все откроется, он поднял ее и глянул число. Оно было сегодняшнее. А если это газета кого-то из пассажиров троллейбуса?

    В этот раз Иван Семенович решил «поставить все точки над i» и узнать кто же он этот мальчик. Вани не оказалось во дворе, но поблизости были ребята и они подсказали, что тот может быть за гаражами.
    Сидоров свернул за угол и увидел Ваню среди нескольких подростков постарше. Один из них протягивал Ване стакан:
    — Давай, Ванька, будь мужиком!
    — Ваня, не смей! – крикнул Иван Семенович.
    — Папаша, топай мимо, — сказал подросток, в руке которого был стакан. – Пей!
    — Ах, ты… — Сидоров ударил по его руке. Вино выплеснулось на землю. В другой руке подростка вдруг что-то блеснуло на солнце и Иван Семенович почувствовал, что в левом боку почему-то стало горячо. Ему показалось, будто он проваливается в какую-то яму, края которой начали смыкаться над головой. Последнее, что он увидел, были глаза Вани, полные слез:
    — Что ты наделал, дядя Ваня! Я бы и так не стал пить! Не смей умирать! Ты был прав: Машка классная девчонка, слышишь?!

    Откуда столько света? Даже глаза больно открыть. Но рядом кто-то плачет. Надо посмотреть.
    — Маш, ты что ли?
    — Ну, а кто же еще? – Марья Петровна улыбнулась ему сквозь слезы.
    — Где я? Как я сюда попал?
    — В больнице. Нашли мы тебя на остановке с Васькой.
    — Я один был?
    — Нет, пацан возле тебя хлопотал: рубаху свою на бинты пустил. А Васька откуда-то знает его.
    — А где он?
    — Васька? На работе.
    — Нет, мальчик.
    — Вскочил в троллейбус и уехал. Мы даже расспросить его не успели. Кто он, Ваня?
    — Спать хочу. Потом расскажу. А ты, Маш, классная девчонка, — пробормотал Сидоров, засыпая.

    Ветер гнал желтые листья мимо остановки. Троллейбуса все не было и не было. Рядом с Иваном Семеновичем стояла женщина, которая держала в руках куклу.
    — Вы не знаете почему так долго нет троллейбуса? – Спросил ее Сидоров.
    — У него маршрут изменился, – ответила та печально. – А мне в детстве так хотелось иметь такую вот куклу, которая открывает глаза и говорит: «мама». Пойду я, пожалуй. Говорят, он теперь в будущее ходит.